Bobby Deol and other Deols

Так вышло, что у Дхарама две жены. Обе женщины имеют статус "замужних", все дети - "законные". И мне не очень понятно, почему это до сих пор многих раздражает.
Свадьба Эши этим летом всколыхнула давнюю историю. М.б., потому кто-то и выложил в сети сканы журнала тридцатилетней давности с удивительным материалом. Как известно, Хема всегда была крайне сдержанна в ответах на семейную тему. А Пракаш - как везде пишут - "не дает интервью". Но, оказывается, по крайней мере одно такое интервью было. Хотя, как мы знаем, слово журналистское мало стоит... Может, это плоды буйной фантазии - сейчас уже фиг разберешься! - но журнал напечатал:

Stardust, May, 1981
Жена Дхармендры защищает своего мужа!

“Возможно он не лучший муж, но он, безусловно, лучший отец»

Её фотографии крайне редко появлялись на страницах журналов. Всё, что я слышал о ней, было обыденным и скучным: типичная «жена-Jat», занимающаяся только делами семьи. Тем не менее, я очень хотел встретиться с ней.

Скрытый текст

В течение двух десятилетий она вела жизнь немого «коврика у двери» у ног своего мужа-кинозвезды. Она видела, как он порхал от одной женщины к другой, как напивался до смерти, - и все же оставалась рядом с ним стойко, как истинная pati sevak. Непризнанная и игнорируемая, оставаясь на заднем плане, она всегда находила оправдания для увлечений мужа вином и женщинами, врачуя свое разбитое сердце после каждой такой истории и прилагая все усилия, чтобы удержать свой дом и семью от полного распада. И даже тогда, когда после более чем двадцати лет супружеской жизни, муж выбрал себе вторую жену, она пережила боль, унижение и позор молча, без жалоб. Я удивлялся этой реальной sati-savitri, которая предпочла нести на себе клеймо "другая женщина", но не повышать голос на своего мужа.

Тем не менее, за внешней рабской преданностью скрывалась думающая, уважающая себя женщина. Будучи вынужденной делить своего мужа с другой, она начала делать слабые попытки создать свою собственную жизнь, которая бы не вращалась полностью вокруг человека, который публично предпочел ей более гламурную, более успешную женщину. В последнее время я слышал о ее визитах в салоны красоты, ее новых стильных стрижках, ее появлениях в компании Димпл Кханна, совместных обедах, прогулках и посещениях кинотеатров с подругами, даже ее присутствие на небольших Filmi-пати - например, на свадьбе сына Kalyan-ji, - в сопровождении брата своего мужа.

Г-жа Пракаш Дхармендра Деол определенно демонстрирует признаки выхода из своего добровольного изгнания и добровольного заточения в четырех стенах своего роскошного дома. Эволюцию, даже запоздалую, можно только приветствовать. Я понял, что пришло время как раз для нашей встречи.

Попытка организовать встречу с Пракаш оказалось воистину упражнением в настойчивости. Она не отвечает на телефонные звонки. И не принимает неизвестных ей посетителей в своем доме. Таким образом, не могло быль и речи, чтобы договориться об официальной встрече с ней. Я должен был поймать ее врасплох.

Я осаждал бунгало Dharamа в Джуху в течение нескольких дней. Каждый раз, когда я стучался в огромные ворота, мне отвечали, что mem-saab либо спит или только что из ванной. Для меня, набившего руку на общении с людьми из киномира, эти оправдания естественно, были слишком любительскими, чтобы сбить со следа.
Когда я в очередной раз постучал в ворота, гуркх с смазанными волосами и скучающим выражением на лице, заученно-однообразно протяжно сказал: "Сааб (Дхармендра) отсуствует в городе, Санни-saab (Аджай) не дома, Babu-ji (отец Dharamа) в Дели (или в Пенджабе или в любом другом месте), а mem-saab ( Пракаш) находится в ванной комнате." Я ответил, что я свободен весь день и всё мое время в распоряжении его mem-saab. Она может встретиться со мной в любое удобное ей время. Я повторил ход из фильма "Hum intezar karenge".

На лице слуги возникло выражение паники: "Я не знаю, как долго она будет принимать ванну", - пробормотал он, - "почему бы Вам не вернуться через четыре-пять часов, или, возможно, поздно вечером?" Я отказался сдвинуться с места. Когда он понял, что ничто не сможет поколебать меня в этот день, он взял у меня визитную карточку и исчез в доме. Вновь появился он уже в сопровождении впечатляющей панджаби-дамы, назвавшейся тетушкой Аджая. "Пракаш-ji нет дома",- сказала она, очевидно, не потрудившись сверить свои слова со словами слуги. "Она вернется только поздно вечером, а затем сразу отправится в Дели". Я смотрел недоверчиво и, прежде чем она смогла придумать другой предлог, проскользнул мимо нее и побежал вверх по лестнице, ведущей в комнату Пракаш. «Тетушка» и гуркх закричали мне вслед, пытаясь остановить. Но прежде, чем они смогли физически оттеснить меня, Пракаш сама вышла на площадку, чтобы посмотреть, что за волнение происходит в доме.

Хрупкая, среднего роста, с темными кругами под глазами, Пракаш выглядела совершенно обычной женщиной. У нее было такое лицо, какое часто можно встретить на овощном рынке. Это было лицо скорее жены-домохозяйки банковского клерка, чем жены кинозвезды. В неказистом сари, она посмотрела на меня вопросительно сверху вниз. Было очевидно, что она не знала обо всех моих предыдущих визитах (включая и сегодняшний). Громким шепотом ей сказали, кто я и откуда родом. Она тщательно оглядела меня снова, а затем вместо того, чтобы тут же выставить за дверь, предложила мне пройти во что-то вроде офиса (или, возможно, зала ожидания). Она села рядом со мной, осознавая свои неприбранные волосы и остатки сна на лице.

Ей понадобилось некоторое время, чтобы принять решение, а затем, очень твердо, но приятным голосом, она сообщила мне, что не в её правилах давать интервью. "Я не общаюсь с прессой", - сказала она на хинди. "Мой английский язык не очень хорош, и мне нечего сказать". Проговорив это она, очевидно, ожидала, что я понял намек и уйду. Я не двигался, и она добавила, защищаясь: "Я домохозяйка. Я люблю свой дом и детей. Мне безразлично, кто и что может сказать обо мне или о том как я живу. Каждый человек имеет право на свой образ жизни. Я люблю своих близких, вы - своих, так к чему показывать на мою семью пальцем? "

Это не звучало вызывающе или агрессивно, это было свидетельством ее уязвимости, которая и порождала желание Пракаш спрятаться от посторонних глаз. Она нашла безопасность в частной жизни, растворив себя среди обычных людей, а не в качестве избранной - жены одного из самых больших кино-звезд сегодняшних дней. Был нечто подлинное в ней, готовность верить, не смотря на то, что попытки подорвать ее позицию случались часто. Мое сердце отозвалось болью Пракаш. Как Dharam мог обманывать такую простую душу, как она? Но прежде чем я успел задать ей вопрос, Пракаш ответила сама, сказав: "Он (Dharam) является первым и последним мужчиной в моей жизни. Он отец моих детей. Я очень люблю и уважаю его. Что случилось, то случилось. Я не знаю, должна ли я винить его за это или мою судьбу. Но ясно одно: как бы далеко он ни находился, что бы ни случилось, но если он мне нужен, я знаю, что он будет рядом. Я не потеряла веру в него. В конце концов, он является отцом моих детей".

Если бы эти слова шли от кого-то другого, это звучало бы как сцена из фильма. Но в устах Пракаш они отражали только наивность и беспомощность жены, которая знает, что нет выхода из затруднительного положения. Понимая, что она была в моих руках весьма ограниченное время, я решил максимально использовать нашу встречу. Я спросил Пракаш, в каких именно отношениях находится она с отцом своих детей. Она ответила честно: «Он не может быть назван лучшим мужем, хотя он очень добр ко мне, но он, безусловно, лучший отец. Его дети бесконечно любят его. Он никогда не забывает о них. Он даже запустил и поддержал карьеру Аджая. Все думали, что я заключила сделку с моим мужем: дескать, он может жениться на Хеме, если запустит карьеру моего сына. Это не так. Как такое вообще может быть возможно? Разве Санни только мой сын, не его? Разве он не любит его так же сильно, как люблю его я?"

Поскольку зашел разговор о её старшем сыне, я спросил о слухах, которые курсировали в кино-промышленности в эти дни: «Говорят, что Аджай пытался напасть на Хему с ножом?». "Это неправда", - отрезала она, не скрывая своё негодование по отношению к таким слухам. "Каждый ребенок хочет, чтобы его отец любил только его мать", - пояснила она поспешно. "Но из этого вовсе не следует, чтобы они хотели убить любую другую женщину, которая полюбит их отца". Она помолчала, а затем очень по-женски тихо сказала просто: «Я понимаю, что не слишком образована, но в глазах моих детей, я лучшая женщина на земле. И мои дети для меня самые красивые bachche в мире. Я знаю всех своих детей очень хорошо, ведь это я растила и воспитывала их. И я могу сказать с полной уверенностью, что никто из моих детей никогда не сможет нанести вред никакому другому человеку".
«Они перенимают отношение к людям у своих родителей», - добавила она. И, несмотря на все, что сейчас говорят о Дхараме, Пракаш уверена в доброте его широкой души. Но сейчас она выглядит как те, кто нуждается в защите все время. "Я учусь стоять на своих ногах", - призналась она, но потом добавила очень вызывающе: «А почему я должна сама защищать себя, когда у меня есть муж, чтобы защитить меня? Меня не волнует, что говорит весь мир о том, в каких отношениях я нахожусь с моим мужем. Что касается меня – я твердо знаю, что мой муж защищает всех нас. Он приходит домой каждый день, и проводит время с детьми ". Она задумалась на некоторое время и добавила честно: "Я не говорю, что он приходит домой ко мне. Но важно то, что он всегда возвращается домой."

Я был удивлен той бесстрастностью и легкостью, с которой она говорила о другой женщине (Хеме Малини) в их жизни. Ни слез, ни горечи, ни ревности. Пракаш была, – или во всяком случае казалась, - отстраненной и безразличной. Чтобы вызвать ее на откровенность, я сказал, как сильно бы я отреагировал, если бы оказался на ее месте. Но Пракаш только понимающе кивнула и, к моему удивлению, произнесла: "Я могу понять, что Хема переживает. Даже она не может не смотреть на мир, не слышать мнения своих родственников и друзей. Но если бы я была на месте Хемы, я не сделала бы того, что она сделала. Ибо, как женщина, я понимаю ее чувства, но, как жена и мать, я не одобряю их».

Жалость в её голосе (к Хеме) сменилась гневом, когда она стала говорить о том, как киномир треплет на все лады фамилию мужа. "Почему только мой муж, - любой мужчина предпочел бы Хему мне", - сказала она резко. "Почему любой смеет называть моего мужа бабником, когда половина мужчин в кино-промышленности делают то же самое? Сколько известных актеров, имеющих семью, женятся во второй раз. Почему Вы приехали взять у интервью именно у меня? Почему бы Вам не опросить и всех тех жен ?"

Ее презрение к киноиндустрии было понятно. "Мой свекр тоже против кинозвезд", - сказала она, оправдывая свое негодование. "Конечно, его собственный сын - актер, но Babu-ji никогда не хотел, чтобы это было так. Если бы это зависело от него, Babu-ji сделал бы всё возможное, чтобы вся киноиндустрия была стерта!" И она добавила со смехом: "Но теперь в киноиндустрии будет еще одно пополнение из нашей семьи - наш сын Аджай"
Я спросил, не пугает ли её то, что Аджай отправится в самостоятельное путешествие в джунглях Filmi. "Нет", - пробормотала она в раздумье, а затем с новой уверенностью добавила: "Потому что он не одинок там ,- с ним его отец". Она нервно затеребила край сари, а затем прошептала: «Аджай влюблен в девушку в Лондоне, и он женится на ней в ближайшее время." У меня не хватило духу сказать ей, что этот ее секрет уже широко известен в кинопромышленности!

Но тут на её лице возникла паника. Она спросила меня: «Будете ли вы писать все это в вашем журнале?" Я кивнул. "Сколько Mirchi-masala Вы добавите?" Я заверил, что постараюсь передать все её слова максимально точно. Она улыбнулась недоверчиво. Я попытался успокоить ее, но она ответила: "В любом случае, я не читаю журналы о кино. Мои друзья читают их для меня. Они передают мне каждый пункт, касающийся моей семьи. Они даже добавляют своей собственной masala при этом." Это был единственный раз, когда в голосе Пракаш прозвучала горечь. Не дав мне сказать хоть слово, она встала и заявила: «Я должна упаковать чемоданы. Я сегодня уезжаю в Дели''. И прежде, чем я получил возможность поблагодарить ее за ответы на мои вопросы, она исчезла!

Но теперь, после того, как я повстречался и разговаривал с миссис Пракаш Деол, я изменил свое мнение о ней. Она, конечно, не может быть названа тенью Dharamа или sautan («совместная жена, одна из нескольких») Хемы. Она женщина из тех, которые могут иметь свой собственный путь, но не хотят!

"Почему только мой муж, любой человек предпочел бы Хему мне!"

источник - сканы
перевод - Анакта для bobbydeol.forum24.ru

- я вовсе не знаток инглиша, накорпелась над этим текстом... потому и подписалась так подробно, и даже на сканах нашу форумскую подпись обозначила

Если BobbyK подправит мои художества - только спасибо скажу...